27.04.2004 18:07
Константин Стогний
Восемнадцать лет назад мирный атом - любимое развлечение советской страны - вырвался из под контроля человека. Слепая уверенность в том, что человеку подвластна сама природа, привела к трагедии, подобных которой мир еще не знал.
Последствия катастрофы на Чернобыльской АЭС одновременно и изучены, и нет. Есть довольно подробные карты радиоактивно загрязненных территорий, которые постоянно обновляются, за прошедшее время медицина сделала серьезный скачок в изучении последствий поражения радиацией на разных стадиях, но в тоже время практически неизвестны, например, процессы, происходящие внутри объекта "Укрытие". И нам с вами придется еще долго расхлебывать последствия этой аварии.
Задумайтесь на секунду. Когда вы последний раз держали в руках такой предмет, как дозиметр гамма- и бета-излучения? Зачем? - спросите вы. Дозиметр - это непременный атрибут работников АЭС или фантастических фильмов про атомную войну. Может оказаться, что простой замер радиационного фона в вашей квартире или гараже преподнесет неприятный сюрприз. Вы уверены, что живете в экологически чистом районе? Чистой квартире? На ваш дом не выпали радиоактивные осадки в апреле-мае 1986 года? Вполне вероятно. Однако в одной из комнат может оказаться один-единственный, самый обычный предмет, который незаметно доставляет вам неприятности. Возможно, очень серьезные неприятности.
После взрыва на 4-ом энергоблоке Чернобыльской АЭС облако радиоактивных осадков накрыло территорию, на которой жили десятки тысяч людей. Эвакуация из Чернобыля, Припяти, соседних сел проходила очень быстро. Местным жителям дали собрать самое необходимое - документы, деньги и тут же вывозили автобусами в неизвестность. Припять - город строителей электростанции - опустел в течение нескольких часов. Его покинули все 50 тысяч человек.
Конечно, забирать мебель никто не разрешил - человеческая жизнь намного важнее комодов и шкафов. Многие не задумывались о судьбе брошенных вещей. Одни надеялись, что вернутся обратно, другие - махнули рукой и принялись обустраивать свою жизнь по-новому. А вот кое-кто уже тогда положили глаз на чужое добро. Пусть и радиоактивное. Деньги ведь не пахнут. И не фонят.
Мебель - мебелью: особой выгоды от её продажи нет. Мороки много, а выручка не такая уж и большая. Мародеров интересуют вещи поменьше и подороже. Например, антиквариат.
Как бы странно это не звучало, но в селах, расположенных в зоне отчуждения, мародерам есть, чем поживиться до сих пор. Кое-где в заброшенных домах остались иконы. Это - действительно находка. Иконы всегда были в цене, тем более старинные. Кроме того, можно найти предметы быта, которые тоже ценятся, и которых довольно много на антикварных рынках. Например, хозяева этого дома, который сам годится в экспонаты музея архитектуры, бросили на чердаке и прямо в комнатах все эти вещи - ручная работа, дерево: чем не раритет для коллекционера, тем более приехавшего из-за рубежа. Многие обеспеченные люди питают слабость к прялкам-чесалкам. Рекомендуем им, да и всем остальным тоже, проверить свою коллекцию с дозиметром в руках. В этом помещении, к примеру, уровень радиации в три раза выше допустимой нормы. Так что такое безобидное хобби, как коллекционирование предметов славянской старины, может оказаться совсем небезопасным в прямом смысле слова.
В первое время охраняли зону отчуждения, заброшенные села и города в основном военные. При всех своих минусах Советская армия была структурой суровой, и мародерам особо развернуться не позволяла. Та же Припять фактически представляла собой один охраняемый объект - сигнализация была проведена буквально в каждый дом. Мало того, она еще и работала. Еще 4 года назад система была исправной. Сегодня же охрана Припяти поручена аж четырем милиционерам.
Александр Гапонов, инженер "ГЦО": "Охраняем мы этот город силами роты милиции, наряд в количестве 4-х человек, автомобиль группы задержания, осуществляют они объезд города, вокруг, по периметру, внутри, и также здесь объекты есть под охраной, подключенные на пульт, выезжаем на срабатывание сигнала, но срабатываний как таковых нету".
Кроме этого наряда, в Припяти никого нет. Жутковатую тишину на пустых улицах нарушает разве что рокот патрульного "уазика", который слышно чуть ли не на другом конце города. Так что любители приключений вполне могут узнать о приближении патруля - если они, конечно, не глухие.
Справедливости ради отметим две вещи. Во-первых, некоторые объекты все же подключены к сигнализации, а во-вторых, взять здесь кроме металлолома, практически нечего - все давно украли. А вот о металлоломе - разговор отдельный.
Александр Гапонов, инженер "ГЦО": "И это есть такое. В этом году, после Нового года, здесь в районе станции Янов задержали людей, с цветметом, ночью, по следам нашли, там килограмм десять метала. Завели уголовное дело, осуждены..."
Охотники за металлом - люди отчаянные. За определенную сумму они готовы срезать провода под напряжением тридцать пять киловольт или утащить при помощи крана паровоз с постамента. Деньги решают многое. Перспектива погибнуть от удара током (и гибнут) или сесть в тюрьму на несколько лет (и сидят), судя по всему, их не очень-то пугает. Но радиоактивный металлолом - совершенно другое дело. Опасность он представляет не меньшую, скорее наоборот. Вывезти на грузовике пару труб в обход постов - в общем, не так уж сложно. А вот то, что их радиационный фон может превышать допустимую норму в пару сотен раз, отчего трубы буквально светятся по ночам - вопрос другой. Радиацию рукой не потрогаешь - это и утешает охотников за ломом.
Юрий Тарасенко, начальник Чернобыльского УВД, подполковник милиции: "Сьогодн╕ одним iз факторов, якi керують такими громадянами, ╓ соцiально-╓кономiчнi умови. Тобто Полiська зона - i займатися сiльскогосподарськими роботами нема╓ тако╖ можливостi, i громадяни просто вимушенi, нехтуючи засобами особисто╖ безпеки, нехтуючи тим, що розповсюджують радiоактивнi матерiали по Ки╖вськiй областi, по всiй Укра╖нi, здiйснюють крадiжки радiоактивно забруднених матерiалiв".
Только с начала года сотрудники Чернобыльского управления внутренних дел зафиксировали два факта хищения радиоактивных материалов, три случая нарушения операций с ломом, десять - незаконного обращения с радиоактивными материалами. Сколько не зарегистрировано - остается только догадываться. При всем своем желании местная милиция не в состоянии контролировать абсолютно всю зону отчуждения - ведь на каждой тропинке милиционера не поставишь. Вот и растаскивают опаснейший материал, и где он появится - неизвестно. Подпольные пункты приема лома, как известно, дозиметрами не оснащены, а перерабатывающие предприятия не могут контролировать весь получаемый металл.
Преступников в зоне отчуждения привлекает не только металлолом. Не меньший интерес вызывает объект, расположенный возле населенного пункта Рассохи. Это - кладбище радиоактивной техники.
Юрий Тарасенко, начальник Чернобыльского УВД, подполковник милиции: "Взагалi, хотiв би, користуючись нагодою, попередити, що знаходитись у зонi дуже небезпечно, адже самi радiацiйнi вiдходи, сама пиль, радiацiя, i╖ не можна вiдслiдкувати, побачити, потрогати, тому знаходення громадян у зонi вiдчудження, а зокрема на цiй площадцi безпосередньо несе трагiчнi наслiдки, це втрата здоров'я, а iнодi i життя".
В ликвидации последствий аварии на ЧАЭС было задействовано множество единиц техники, в первую очередь военной. Только в Рассохах находится около тысячи автомобилей, бронетранспортеров, тягачей и прочих транспортных средств. Уровень радиации даже грунта, прямо скажем, немаленький - в четыре раза превышает предельно допустимую норму. Сами машины фонят еще сильнее. Вот на этих бронетранспортерах персонал подвозили прямо к разрушенному четвертому блоку. Чтобы хоть как-то защитить людей от чудовищного облучения, машины обшивали свинцом. Это - остатки выносного дозиметра, с его помощью контролировали уровень излучения на улице. Можете себе представить, какую дозу радиации получили эти машины. Но мародеров это не останавливает - только с начала этого года уголовное наказание понесли 29 человек, пытавшихся заработать на продаже радиационных материалов.
А это - вертолеты Ми-6 - кстати, самые большие в мире - которые выполняли задачи прямо над атомной станцией.
Охранники не советуют даже приближаться к ним - опасно. На этих архивных кадрах видно, как экипажи пытаются установить заглушку в трубе реактора. Пилоты знали, что обреченЫ, но свою работу все равно выполняли, и выполнили филигранно.
А вот грабители, которые добрались до этого радиоактивного хранилища в начале девяностых, когда расформировали армейскую охрану, работали грубо. Автогенами срезали части корпусов броневиков, чтобы снять двигатели. У боевой разведмашины - два движка от "ГАЗа". У БТРа - тоже два, но от "КамАЗа". Стоят они, как вы понимаете, недешево. Грузовики же разбирали полностью - кроме двигателей, снимали все, что можно продать, от фар до руля. А вот колеса почему-то не очень интересовали грабителей, хотя на большинстве бронетранспортеров стоят индийские покрышки - дефицит на то время. Эти колеса и сейчас как новенькие.
Обратите внимание: изначально вся техника стояла аккуратными рядами. Колеса машин выкрашены известью, как на параде - это не дань армейскому шику, а подготовка резины к консервации на открытом воздухе. Белая поверхность отражает солнечные лучи и не дает им губительно воздействовать на покрышки. Под колесами - остатки колодок, тоже признак подготовки к консервации. Все было сделано аккуратно, продуманно, по-армейски. Машины опечатаны, в баках - топливо. Зачем было так старательно сохранять радиоактивную технику - непонятно. Но грабители, наверное, благодарят армейцев до сих пор. Сколько деталей и двигателей работают сейчас в других машинах - не сосчитать. Но то, что работают - это точно.
Юрий Тарасенко, начальник Чернобыльского УВД, подполковник милиции: "Приходилось спiлкуватись iз даною категорi╓ю громадян, i сво╖ поступки, вони ╖м не знаходять оправдання i тiльки стверджують, що це ╖м необхiдно для того, щоб вижити, i отримати копiйку.... Вони розумiють, що заходять на територiю, яка радiоактивно забруднена, здiйснюють крадiжку з охороня╓мих об'╓ктiв, де зберiга╓ться забруднена технiка, але, мабуть, ними керу╓ таке як корисливiсть i нажива".
Продолжая криминальную экскурсию по району отчуждения, нельзя не вспомнить еще об одной категории преступного промысла. Это - браконьерство. Браконьеры любят Чернобыльскую зону, и есть за что.
Человек не должен ждать милостей от природы - эти слова Мичурина известны всем. Но в нашем случае ситуация сложилась с точностью до наоборот. За прошедшие восемнадцать лет здешняя природа многое отвоевала у человека. Конечно, истории о двухголовых волках-мутантах и сомах-людоедах - россказни в духе барона Мюнхгаузена. Но диких зверей здесь действительно много. Местные работники не рекомендуют ездить со скоростью более 50 километров в час, и не потому, что тут свирепствуют чернобыльские ГАИшники, хотя они тоже есть. Просто, существует реальная опасность налететь на лося или стадо кабанов. Оленей, волков, зайцев и прочей живности здесь столько, что позавидует любой лесхоз. Можно встретить даже лошадей Пржевальского - самых, что ни на есть настоящих, привезенных из заповедника Аскания-Нова.
Естественно, такое разнообразие видов животных, а главное их количество, не могут не привлекать браконьеров, с которыми с переменным успехом борются участковые. Инспекторов на всю зону отчуждения - пятеро. В одиночку, с табельным пистолетом против человека с карабином или двустволкой особо не попрешь, но милиционеры все равно умудряются ловить любителей зараженной свежатины.
Юрий Шевчук, участковый: "В нас працю╓ 5 дiльничних iнспекторiв - один начальник i два працюють по першiй вахтi, два по другiй. В даний час розбито дiльниця (Чорнобильска зона) розбито на дв╕ дiльницi - це Чорнобиль i АЕС, а другий - обслугову╓ села. Один дiльничний не справиться, звичайно. Ми вза╓модi╓мо з батальйоном мiлiцi╖, по мiрi можливостi робимо вi╖зди в села, до само сел╕в - якiсь питання може в них...
Впрочем, дичь - это еще полбеды. Сомнительное мясо браконьеры, как правило, употребляют в пищу сами - оленину или лосятину на рынке встретишь нечасто. А вот чернобыльская рыба - это уже дело другое.
Рыба тут и впрямь чудесная. От одного вида упитанного язя размером с добрых полметра любого рыбака хватит сердечный приступ. Эти пресноводные, к примеру, обитают в обводном канале Чернобыльской АЭС. Рыбины хорошо слышат шум шагов по металлу и когда сотрудники станции идут по мосту, показываются из воды - ждут подачки. Около двух часов дня - в это время смена обычно направляется на обед - эти малыши собираются впечатляющей стаей, ведь обед не только у людей, но и у них. Если сильно захотеть, можно дождаться сомов, похожих, скорее, на крокодилов. Их тут двое. Того, что побольше, любовно называют Борей и кормят хлебом. Правда, буханка для него - на один зуб.
Конечно, в канале рыбу не ловят - это действительно опасно. Вода грязная, да и сам мост фонит в несколько раз больше допустимых пределов. Что уж говорить о рыбе, а тем более о сомах. Они, как известно, живут в иле, где и накапливается радиация. Однако в реках, протекающих через зону отчуждения, рыбу ловят. И еще как. Не факт, что вся она заражена, но даже одной единственной радиоактивной тараньки хватит, чтобы серьезно подпортить себе здоровье. Или не себе. Участковые не исключают, что зараженная рыба зачастую оказывается на столичных рынках.
Впрочем, местные жители (а их тут 323 человека - в основном старики, которые отказались уезжать или вернулись) уверены, что радиация - нечто вроде мифа. Поэтому ловят не только рыбу, но и раков - это уже чересчур смело.
Этой женщине 80 лет, она живет в зоне отчуждения сама, иногда ее навещает сын, который работает в Чернобыле. Старушка говорит, что нашему человеку радиация нипочем.
Местная жительница: "Мы старые. Хоч уже грязно, нехай. То дед таки помер. А баба тягуча. Осталася, уже 80 год. О. А дед помер. Отак нiчого i не думаю. Де ж вона? I так все говорять, а де ж вона, радiацiя? Хто ж i╖ бачить? Так воно i ╓, i╖ не бачать. То, що вона впала, i ми i╖ сьогоднi, то ми i╖ ╖мо, вона нехай. Де жили, там i живемо на месте, i будто би я нiде не була, тому що прошло 16 чи 17 год, ми так як жили, так живем".
Работа в таких условиях оставляет свой отпечаток и на тех, кто вынужден находиться в зоне отчуждения по долгу службы. Постоянное ощущение того, что радиация подтачивает твое здоровье, влияет даже на самых крепких.
Каждый из тех, кто работает в зоне отчуждения, борется с облучением по-своему. Кто-то - самовнушением. Кто-то - усиленным питанием. Очень популярна дезактивация сорокаградусными напитками. Знатоки говорят - помогает только водка, никакого коньяка. Но, какие бы не были методики персональной борьбы с радиацией, главная задача - не допустить, чтобы грабители разносили опасные материалы по стране, даже ценой собственного здоровья.
Радиоактивная безделушка, купленная на блошином рынке, может стать причиной смерти целой семьи. Деталь, которую по дешевке предложили в соседнем гаражном кооперативе, сохранит машине долгую жизнь. А вот ее владельцу - сократит. Ведро раков в принципе может обеспечить гурману, как минимум, диету до конца его дней. В принципе. Мы не ставим перед собой задачу раздувать панику, не предлагаем скупать дозиметры, как это было в 1986-м. Мы напоминаем простую житейскую истину - не доверяйте незнакомым людям и помните: скупой платит дважды. В некоторых случаях - жизнью. Своей и чужой.
Что же касается преступников, которые промышляют в зоне отчуждения, следует отметить - в отличие от своих коллег по криминальному бизнесу они подвергают опасности в первую очередь себя. Поэтому, если вдруг во время очередного похода в зону за металлоломом вы почувствуете недомогание, слабость и тошноту, знайте - пришло время расплатиться за то, что вы пытаетесь нажиться на здоровье других.
26 апреля 2004
В Кировоградской области ремонтируют небольшие ГЭС
добавить ресурс
.gif){kind=small}
Переработка мусора:
ТБО и другие проблемы современности:
© Дизайн Студии РОМАрт, 2004.