29.11.2002 22:31
В "Известиях" в конце лета была опубликована статья, подготовленная корреспондентом этой газеты на основе беседы с заместителем директора ИХФЧ РАН Георгием Борисовичем Манелисом и охватывающая широкий круг проблем. Думаем, черноголовскому читателю будет интересно узнать мнение нашего крупного ученого по вопросам работы его института и состояния российской науки в целом. Мы решили перепечатать статью, и в связи с этим корреспондент "ЧГ" Арсен Хачоян задал профессору Г.Б. Манелису несколько вопросов:
- Георгий Борисович, со дня публикации статьи уже прошло более месяца, и у Вас, должно быть, собрались отклики на нее. Итак, какой резонанс имела статья?
- "Коэффициент полезного действия" этого материала оказался очень высоким. Мы уже получили десятки устных и письменных обращений (от звонков из родного Подмосковья до многостраничного факса из экзотической Малайзии) с просьбами дать дополнительную информацию, уточнить параметры или начать конкретные работы.
- Я помню Ваш интересный доклад о теории и применении сверхадиабатического сжигания на XI симпозиуме по горению и взрыву осенью прошлого года. Расскажите о методе нашим читателям.
- Эта тема довольно обширна - обещаю "ЧГ" популярную статью о сверхадиабатике и ее применениям. Пока же отмечу основные преимущества метода. Сжигание в сверхадиабатических условиях позволяет резко повысить КПД станций и установок, что делает процесс экономически выгодным уничтожать отходы с высокой эффективностью и, самое главное, обеспечивать при сжигании экологическую безопасность - и зола, и газовые выбросы отвечают самым жестким перспективным международным нормам. О возможных технологиях на основе нашего метода я писал в журнале "Природа" (. 3-4, 1996).
- В каком состоянии находятся разработки сейчас?
- Метод давно прошел стадию научных исследований. По некоторым применениям уже созданы и успешно функционируют промышленные установки (например, в Электростали - об этом идет речь в статье). Сейчас ведутся разработки пилотных и промышленных установок для конкретных целей. Очень перспективным представляется, например, развитие мусоросжигающей техники. Сейчас складывается некий "пул" из ИХФЧ, конструкторских бюро и заводов-изготовителей. Эта идея интересует многих за рубежом (во Франции, Японии, Финляндии и т.д.). Переработка тонны мусора в этих странах стоит сотни долларов, и Россия быстро подтягивается к этому уровню. Кстати, если бы мы нашли организацию-спонсора, то черноголовскую администрацию можно было бы избавить от больших затрат на вывоз мусора. Установка для сжигания, пристроенная к нашей котельной, давала бы дополнительно газ и окупилась бы, по нашим подсчетам, всего за год. Хочу отметить, что совместно с черноголовским Экспериментальным заводом научного приборостроения мы разрабатываем мини-установку для сжигания медицинских отходов нашей больницы. Нормы выдержаны в соответствии с высшими мировыми стандартами.
- Георгий Борисович, отвлекаясь от темы, задам Вам вопрос о возможной реорганизации институтов и реформе организации науки вообще.
- Пока известны только очень общие, декларативные заявления. Думаю, что никаких катастроф в Черноголовке не будет. Подождем принятия конкретных решений в отделениях РАН. Я бы предложил, со своей стороны, коллегам и читателям газеты поразмышлять и высказаться на страницах "ЧГ" по проблемам законодательства, связанного с развитием науки и технологии, функционированием научных городков и т.д. Мне кажется, что именно эти проблемы будут определять в близком будущем судьбу научных учреждений. - Благодарю Вас за ответы и от имени "ЧГ" желаю дальнейших успехов.
--------------------------------------------------------------------------------
Что вы знаете о сверхадиабатике ?
--------------------------------------------------------------------------------
Все разговоры о науке сегодня связаны с ее борьбой за выживание. В лучшем положении оказывается тот, кто принимает трудности как данность, стоически соглашаясь, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. К ним относится, в частности, Институт химической физики в Черноголовке под Москвой. Невероятно в наших условиях, но, как говорится, факт: здесь ни разу с 1991 года не задержали зарплату, регулярно выплачивают положенные надбавки. Выживает институт за счет своих пионерских разработок. Одна из них на уровне крупнейших научных сенсаций - приручение явления, получившего пока название "сверхадиабатика". Об этом явлении в газетах не было еще ни слова, хотя обнаружено оно еще на заре ракетной техники. Тогда с ним боролись. Но, как нередко случается, гадкий утенок оказался прекрасным лебедем. Тепловая энергия, будучи использована в котлах и двигателях, часто концентрируется в определенном участке реактора. В военной технике это имело отрицательное значение, поскольку становилось причиной взрыва ракет. Ныне же, в эпоху конверсии, выяснилось, что сверхадиабатическое горение может быть весьма полезно для целого ряда принципиально новых технологий. Например, позволяет эффективно сжигать то, что в других условиях не горит. В частности, высокозольные угли, бытовой мусор, ил с полей фильтрации, проливы нефти в почву, разного рода промышленные отходы, захоронение которых баснословно дорого и недолговечно. Благодаря высокой концентрации энергии КПД сжигающих устройств может достигать 95 процентов (известные сегодня устройства не поднимаются выше 70 процентов). Сразу же наметился ряд новых перспективных направлений. Например, получать из дополнительного топлива энергетический газ и затем сжигать его в обычных устройствах - котельных, на электростанциях. Решение экологических проблем становится выгодным, а не затратным, как всюду до сих пор. Для московского правительства уже разработан проект завода по переработке ила люблинских полей. Очистка территорий остро необходима для жилищного строительства - пока здесь строить нельзя, местность заражена органикой и тяжелыми металлами. Избавиться от них можно, либо складируя и ставя специальные устройства, что невероятно дорого, либо сжигая. Но как сжигая? Немцы построили недавно в Голландии завод небольшой мощности, однако капитальные затраты на то же самое количество перерабатываемого ила оказались в двое выше, чем по российскому проекту. К тому же российское предприятие будет давать и электрическую, и тепловую энергию для нужд города, тогда как немецкий завод лишь затрачивает эту энергию.
- А им разве неизвестно о сверхадиабатике? - спрашиваю заместителя директора института профессора Георгия Борисовича Манелиса.
- Во времена ракетной техники все вообще было засекречено. Сейчас информация тоже предельно скупая. До сих пор за рубежом о нашем процессе только слышали, сам же процесс и его технология - это наше ноу-хау. Но мы имеем немало обращений о внедрении там наших технологий. Начали строить завод в Финляндии по переработке мусора в сверхадиабатическом режиме. Японское правительство оплачивает разработку метода получения энергетического газа для газовых турбин.
- Предложения поступают к вам или во внешнеэкономические организации?
- Непосредственно к нам. Сейчас академические институты имеют право, и это большое достижение, выступать на мировом рынке со своими технологиями, не имеющими отношения к оборонной отрасли. Лед тронулся после того, как в городе Электросталь заработала первая установка по уничтожению и утилизации закалочных масел металлургического машиностроительного производства. Заводу "Электростальтяжмаш" угрожало закрытие, поскольку он отравлял вокруг все живое. В поисках спасения от напасти они объездили мир, ничего не нашли и, в общем-то, случайно узнали, что под боком есть мы. Сейчас рассматриваются проекты нескольких таких установок у нас в стране, но загвоздка в отсутствии денег у промышленности. Зато деньги есть у крупных регионов. Так, тендер на установку по уничтожению отходов нефтедобычи объявила тюменская администрация.
- Итак, на пороге - новая технологическая революция?
- Наши учителя "семеновского поколения" приучили нас аккуратнее обращаться со словами. Но, думаю, о большом шаге вперед говорить можно. Метод создан, дело за тем, чтобы ускорить внедрение.
- Что же сдерживает? И как относятся к вам в "сферах"?
- В целом поддерживают. К сожалению, и у Академии наук, и у Министерства науки, даже после прихода туда Фортова, финансовые возможности ограниченные. Что касается руководителей промышленности, срабатывает синдром: "раз этого нет в Америке, этого не может быть". Мы проходили это еще во времена ракетной техники; когда же стали уничтожать ракеты, выяснилось: по топливу мы далеко впереди...
- Но сомнения неизбежны...
- С пуском установки в "Элетростальтяжмаше" скептиков поубавилось. И нет худа без добра - пришлось перестроится: доводить фундаментальные работы до степени, когда можно прямо выходить в промышленность. Но парадокс: предприятиям до сих пор навязано столько накладных расходов и налогов, что изготавливать оборудование в России обходится дороже, чем - по нашим же разработкам - за границей. А ведь куда выгодней производить его у нас и продавать на Запад.
- Самый же больной вопрос сегодня, - продолжал профессор Манелис, - налогообложение науки. Уравнивание научно-исследовательских институтов с коммерческими предприятиями, мягко говоря, абсурдно. Напомню: предлагается считать бюджетной ту организацию, которая имеет бюджетное финансирование 70 процентов. Если же мы сами зарабатываем больше 30 процентов потребных средств, мы выпадаем из этого круга и должны платить налоги как обычная коммерческая структура. Между тем начался информационный голод, не хватает научного оборудования, реактивов - все это мы могли бы приобретать на заработанные деньги. Пора правильно сформулировать саму идею налогообложения науки. Ибо это материя особого рода. Разве не ясно: если у государства нет средств на финансирование какого-то научного проекта, дайте научному учреждению самому заработать средства на это, не рубите сук, на котором оно еще держится. Еще абсурд. Когда мы заключаем хозяйственный договор, фирма дает сначала аванс, затем платит по этапам, и, наконец, рассчитывается за выполненную работу. Сегодня окончательный расчет почему-то считается прибылью. И облагается бешеными дополнительными выплатами в казну. Мы не только лишаемся оговоренного в договоре с заказчиком заработка, но и платим штрафы, если не вовремя внесли налоговой инспекции свои же кровные деньги. Поэтому мы требуем от фирмы предоплату, а на Западе о ней, простите, не знают, там привыкли, как нормальные люди, платить лишь за выполненную работу.
- Как же удалось ИХФЧ продержаться в таких условиях?
- Немаловажно, что перед обвалом у института уже был неплохой задел, связи с промышленностью, опыт. Большое значение имело, - подчеркивает Георгий Борисович, - то, что наш директор, безвременно ушедший Сергей Михайлович Батурин, сумел в тяжелейших условиях сохранить коллектив. Это особый талант, но, к сожалению, он не спасает от инфаркта... Особая заслуга Батурина: мы вовремя стали сотрудничать с банковской системой. Это позволяет пользоваться льготными кредитами, помогает перебиться, когда подводит бюджет. Фундаментальные работы не только не остановились, но, как в случае с явлением сверхадиабатики, усилились. Сегодня важнейшая задача - сохранить российские школы в науке. Слава Богу, пока большинство уехавших за рубеж ученых не составляет цвета нашей науки. Это потеря хотя и большая, но не первых умов, элиту эмиграция почти не затронула. Чтобы так оставалось, нужна постоянная поддержка научных школ, и здесь первый шаг - президентские гранты.
- Лидеры химической физики Семенов, Эмануэль, Ениколопов не нуждались в средствах...
- Нуждались. Но их авторитет у властей предержащих был так велик, что они могли добывать огромные суммы, демонстрируя значимость новых разработок для страны. Ныне к ученым, увы, так не прислушиваются. Правительство занято сиюминутными проблемами.
- Но допустим: завтра в науке будет сделан эпохальный прорыв (на мой взгляд, укрощение сверхадиабатики близко к этому). Возможно ли, что государство, правительство забудут о всех нехватках и сосредоточатся на этом новом?
- Это уже вопрос не ко мне. Надеюсь, такое пока еще возможно...
Георгий Меликянц
Учeныe нашли лобстeрам нeожиданноe примeнeниe
добавить ресурс
.gif){kind=small}
Переработка мусора:
ТБО и другие проблемы современности:
© Дизайн Студии РОМАрт, 2004.